Бикмуллина Зарина (17 лет) - Дождь

Из рваных дыр в ватных боках тучи, словно прошитых из пулемета, хлестал дождь. Теплые капли со шлепаньем ударялись о брусчатку, падали в каску каменного солдата, который, раскрыв рот в последнем крике, тянулся к воде, чтобы утолить жажду. Не успел. Не добежал.

Я шла по Брестской крепости и не могла поверить, что все это наяву. Бабушка говорила, что наш прадед похоронен здесь, всю жизнь мечтала найти могилу своего отца, но где ее родная Йошкар-Ола, а где Брест?

Бабушка уже несколько лет как умерла. Не успела. Не дожила. А я решила съездить и исполнить ее мечту.

Скорбная тишина, таблички, каждая из которых хранит память о великом подвиге советского народа – не только солдат, но и рабочих, медсестер, колхозников. «23 июня 1941 года во время атаки на эти рубежи гитлеровцы гнали перед собой детей и медсестер, раненых из захваченного госпиталя, прикрываясь ими, как живым щитом. И медсестры кричали: «Стреляйте! Все равно они нас не отпустят…».

На щеках бесчисленных памятников оседают прозрачные капли. Кажется, что у дождя солоноватый привкус.

Мой прадед с первых дней войны записался добровольцем на фронт, служил в Брестской крепости. Четыре года щадили пули, шли письма. И вот – победа, май, запах сирени, усталые сияющие глаза.

Прабабушка каждый день ходила из глухой татарской деревушки на станцию, встречать эшелоны. Каждый день она проходила 20 километров туда и обратно, до боли в глазах вглядываясь в счастливые лица вернувшихся бойцов. А 18 мая 1945 года, прямо перед днем рождения младшей дочки, пришла похоронка о смерти мужа. Мой прадед погиб 8 мая 1945 года. Не успел. Не добежал. Фашистский недобиток, госпиталь, братская могила, извещение, «Пал смертью храбрых» – в биографии слова сухие, звуки безжизненные: ш-стс-сп-тс-щщ-ст-т-сс-т-стсс-с. Но смотря для кого. Для всей нашей семьи подвиг прадеда – то самое, пронзительное и острое, что заставляет иногда смотреть в небо. И сотни таких историй, разных судеб солдат нашей Родины, сплетаясь, создают великую память народа.

На гарнизонном кладбище почему-то листья деревьев до странности зелены. И это чувство несоответствия – почему, если в мире есть такое голубое небо, такая зеленая листва, если все дышит жизнью, почему существует смерть? Почему погиб мой прадед, почему погибли миллионы солдат, которые просто защищали свой дом? Не государство, не гордую идею и не флаг, а деревенский бревенчатый сруб и анютины глазки на клумбе.

Но пронзительно-зеленые тополя и белые могильные плиты одинаково безмолвны. Некому дать ответ на извечный вопрос. Даже ветер молчит, не шуршит задумчиво шелковистыми листьями.

Среди сотен могил с одинаковыми плитами из белого камня и красными звездами в углу сторож помог найти ту самую, в которой похоронен мой прадед с двумя товарищами.

Если запрокинуть голову, то слезы не закатываются обратно. Еще и с неба чьи-то чужие слезы капают.

Говорят, что погибшие солдаты превращаются в свободных белых птиц и смотрят на нас, потомков, с высоты. А на могиле моего прадеда меня встретила маленькая, с мизинец, ящерка. Махнула хвостом и скрылась под камнем.

И дождь перестал.

История моей семьи – память наших близких