Красота-то какая! – Ромка радостно вдохнул запах цветущего луга, раскинувшегося прямо возле его ног. Зачем пришел сюда он, русский солдат, Ромка объяснить не мог. Ноги сами вынесли его на окраину немецкой деревушки. Он и не ожидал увидеть здесь, в самом центре войны, этот островок мирного разнотравья. А сейчас вдыхал, вдыхал всей грудью пьянящий запах весны и Победы.

Уже неделю Ромкин взвод находился в этом селе с трудно выговариваемым для кубанского паренька немецким названием. Здесь и застала их радостная весть о капитуляции фашистов. Все так долго ждали конца этой ужасной кровавой бойни, что вначале даже не поняли, что им пытается объяснить командир. Несколько минут оцепенения сменились громкими криками и объятиями. Постепенно через замутненное сладостным мигом счастья сознание стали доходить отдельные фразы:

«Война еще не окончена. Много фашистов попряталось по селам. Возможно, объявятся и здесь. Так что, ребята, ещё немного повоюем».

- Повоюем, так повоюем, - подумал Ромка. – Неделя, другая не в счёт. Главное – Победа.

А еще ему подумалось, как, наверное, страшно и нелепо умереть после победы. Но его, Ромки, он уверен, это не коснётся. Ведь не зря же два года тяжелых наступательных боев хранила судьба двадцатилетнего кубанского паренька. Ни одного ранения!

- Ты, наверное, заговоренный, пули сами бегут от тебя, - шутили товарищи.

И вот он стоит здесь, на лугу, и не может налюбоваться на эту естественную красоту природы, не тронутую войной, упивается тишиной, прерываемой не разрывами мин и автоматными очередями, а пением взметнувшегося в лазурное небо жаворонка. Неожиданно его взгляд остановился на каком-то белом островке среди разноцветного цветочного ковра. Ромка побежал поближе и обомлел. Это были ромашки. Полевые ромашки. Точно такие же, как те, что росли на околице его родного села за много тысяч километров отсюда. Сердце парня заныло нестерпимой тоской по дому. Захотелось к маме, прижаться к её мягкой, пахнущей парным молоком груди, поиграть с младшими сестренками, проскакать по селу на своем лихом Орлике. Картины его детства встали одна за другой. Ромка сорвал ромашку и прикоснулся губами к её девственно-белым лепесткам. Оля! Оленька! Олюшка! Где ты? Солдат вспомнил, как любил собирать охапки ромашек и осыпать ими свою любимую, свою Оленьку, голубоглазую красавицу. С Олькой он семь лет просидел за одной партой, и все эти годы был тайно в неё влюблен. А однажды он осмелился и поцеловал её. Зажмурился, ожидая чего угодно от гордой казачки, но вдруг почувствовал на своих губах нежное прикосновение мягких девичьих губ. Тогда впервые Олюшка назвала его Ромашкой. Он и впрямь был похож на этот полевой цветочек: худенький, белобрысый, с огромными распахнутыми миру карими глазами. С того дня Оля звала его только так.

Где ты, Оленька? – Ромка давно не получал писем от девушки, знал только, что она окончила курсы медсестер и собиралась на фронт. Откуда было знать Ромашке, что его красавицы уже нет на этой земле. В первом же бою погибла она от шальной пули, когда пыталась вынести на себе раненого бойца.

Ромка загрустил, но уходить не хотелось. Не хотелось опять в чужое село, слышать чужую речь, видеть испуганные, затравленные лица. А ещё он впервые понял всю чудовищность и бессмысленность войны. Эти люди, немцы, такие же, как и миллионы живущих у него на Родине. Такие же простые деревенские парни и девушки, те же проблемы, радости и горести. Разница видна только на географической карте, да язык непонятный. А если все люди одинаковые, то зачем убивать? Зачем издеваться друг над другом? Разве немецкому мальчишке, оставшемуся без отца, легче, чем русскому? Или вдовьи слезы немецкой фрау менее соленые? Горе, оно не имеет национальности. Как хорошо, что уже все позади.

Ромка, прижал к груди сорванную ромашку. И ему показалось, что от неё к его сердцу пошло какое-то тепло, и оно медленно охватывало его всего, отогревало его загрубевшую за войну душу.

Солдат долго стоял, задумавшись. Он не видел, не мог видеть, как за его спиной неожиданно появился один из тех, кого они называли фашистскими недобитками. Не видел, как в его юную, худенькую спину в потертой солдатской гимнастерке, уставилось черное жерло пистолета, вобравшее в себя всё зло земли. Грянул выстрел. Ромка не понял, что произошло. Слишком далеко от войны, крови, смертей унесся он в своих воспоминаниях. В эти последние мгновения своей жизни он был дома. С мамой. Видел свою Оленьку, ощущал её прикосновения. Внезапная боль пронзила его насквозь. Последний раз взглянули его широко открытые карие глаза на бездонное синее небо в лучах искрящегося весеннего солнца, и он упал навзничь. А рядом с ним опустилась ромашка, только теперь она была не белой, а алой. Это его, Ромкина, кровь окрасила её. Не спас, не уберег хрупкий полевой цветок своего ромашкового солдата. Солдата Победы, так и не пришедшего с войны.

Послесловие.

Эту историю мне рассказала моя прабабушка о своём родном брате, который был убит 10 мая 1945 года под Розенау.

История войны в моей семье, которую рассказала мне моя прабабушка о своём родном брате.

Отправлен сертификат:Всероссийский литературный конкурс «История моей семьи»