Брянск.41 год. Ночь. Я проснулась от того, что в дверь постучали. Громкий, обрывистый, холодный и совсем недружелюбный - вот как можно было описать этот стук. Нет, это не отец пришел с боя. Это ОНИ. Немцы пришли за нами.

Резкий гортанный голос произнес: «Шнеля, шнеля!». Мама торопливо стала собирать вещи. Я посмотрела на маму, у нее дрожали губы, и она еле сдерживалась, чтобы не заплакать, а немец все ее торопил. Страх сковал меня, я не могла сдвинуться с места, замерев, я смотрела широко раскрытыми глазами то на маму, то на фашиста. Выходя из квартиры, я оглядела все в последний раз (это на самом деле был последний). Кухонный стол, на котором в плетеной коробочке лежали сдобные лепешки, приготовленные мамой.4 стула. Кровать, на которой 30 минут назад так сладко спали я и сестренка.…Тут меня прервали. Мама протянула мне свою руку, другой подняла с пола плачущую Леночку.

Нас вытолкнули на улицу. Мама… Она обеими руками так сильно прижала к груди младшую сестренку, будто боялась, что ее отнимут. Выгоняли абсолютно всех. Знаете фразу «Война не щадит никого»? Так и есть. Она не щадит не женщин, ни детей, ни стариков, ни больных. Вот вышел наш сосед, Ванька из третьего класса вместе со своей мамой, тетя Зина с маленькими детьми на руках. Где же Варька со своей бабушкой? У баб Нины больные ноги, но Варька ее не оставит, она постоянно берет ее с собой…. Раздался выстрел, за ним другой. Я закричала, но мама быстро закрыла мне рот ладонью.

Куда мы идем? Мама, куда мы идем? Нас гнали огромной толпой. Один старик попытался начать разговор с немецким солдатом, но тот, не произнеся ни слова, ударил его прикладом. Старик упал, он пытался подняться, зацепиться за что-нибудь, просил помочь ему, но эта обезумевшая толпа просто шла по нему. Я хотела подбежать и подать ему руку, ведь нас учили помогать людям, помогать, когда кому-то тяжело. Но мама схватила меня за запястье и не дала помочь ему, она просто не дала мне убежать и протянуть ему руку помощи. Идя дальше, я оборачивалась и смотрела на него, на секунду меня показалось, что он увидел меня, что он, как и другим, протягивал мне руку. Но только на секунду. Его голова упала на землю, а толпа все шла по нему и шла. Я-я…Я не могла больше смотреть на это, не могла больше видеть, как падают от изнеможения старики, как люди идут по трупам, как матери плача, прячут лица детей, лишь бы те не видели этого ужаса. Я вцепилась в мамино платье руками, закрыла лицо (материей), но для того, чтобы отстраниться от всей этой картины не достаточно прикрыть глаза. Тишина… Я слышала тишину. Она, то говорила женскими голосами, то издавала детский крик, шепот переплетался с молитвами, а чаще всего, это сливалось воедино. Она давила на меня, разъедала изнутри. Сколько можно? Прекратите! Прекратите говорить! Мама! Мамочка! Куда мы идем? Это бушевало внутри, как и у других людей. ( Но мама не слышала меня).

Мы долго шли. Начинало светать. Но все было каким-то серым. Война смогла изменить и это. Я не узнавала ни улицы, ни дома, ни деревья. Все было каким-то далеким, чужим, в какой-то степени даже противным. Всматриваясь в названия вывесок, я пыталась найти знакомое, пыталась понять, куда мы направляемся. Но все изменило здание с надписью «Вокзал». Как? Как я не могла узнать эту дорогу, по которой мы вместе с Варькой постоянно гуляли? Эти вопросы отошли на задний план, стоял только один. Что с нами будет?

Я видела страх в глазах людей, тревогу, переживание. У мамы потекли слезы. Мама! Мамочка! Зачем ты плачешь? Что с нами будет!? Пожалуйста, ответь, что с нами будет?

Людей загоняли в вагоны. И опять эти выстрелы! Прекратите! Ай! Мне больно! Мама так сильно схватила меня за запястье и потащила за собой. Мы протискивались через толпу, сталкивались с людьми, пытающимися убежать от этого вагона. На нас смотрели, как на сумасшедших. Зачем бежать навстречу смерти? Но мы все равно бежали.… И дальше было как в тумане. Я посмотрела на маму, ее глаза были к чему-то прикованы, они смотрели только в одну точку. Я нашла то к чему так бежала мама. Это была небольшая щель между перроном и вагоном. Мы бежали туда. Сердце так сильно колотилось, казалось, что оно выскочит из груди… Прыжок. Я помню, как бежали, бежали не останавливаясь. Падала, изнемогая от боли в ногах и груди, но мама поднимала меня и велела идти дальше. Я не знаю, сколько времени и километров мы пробежали. Последнее, что я помню, это бегущий нам на встречу солдат, он подхватил меня на руки, и я потеряла сознание.

Потом партизанский отряд. Я видела, чем жертвуют солдаты ради победы, видела дружбу, предательство, видела смелость, отвагу, героизм. Нам приходилось опять убегать, но мы не теряли надежду, и опять занимали прежнюю позицию. С мамой и другими женщинами, мы, чем могли, помогали нашим защитникам. А как мы радовались, когда по радио сообщили о победе! Как у нас текли слезы счастья, когда увидели отца!

Война…Это слово, от которого до сих пор пробегают мурашки по телу.

Воспоминание моей бабушки из детства o первых днях Великой Отечественной войны

Отправлен сертификат:Всероссийский литературный конкурс «История моей семьи»