Бикмуллина Зарина Рашитовна (17 (Стихотворение написано в 15)) - Фотография

Фотография.

В парке, в праздник великой Победы,

Меж веселой и шумной толпою

Ветеран фотографировал небо,

Как родные глаза, голубое.

И дышала земля чистотою,

Теплым солнышком майским согрета.

И такое оно… голубое.

Незабудково-нежного цвета.

Безустанно затвором он щелкал,

Чтобы кадр поймать поудачней.

Не жалел батареек и пленки,

Ведь когда-то все было иначе.

Было время, когда это небо

Задыхалось от дыма и гари,

И солдаты без тени сомненья

За родную страну умирали.

И першило, царапаясь в горле

От удушливой пыли и пепла.

А туманом порою накроет -

И как будто бы небо… ослепло.

Ничего не видать, только слышно,

Как взрываются рядом снаряды.

А они умирали без мысли,

Что им вручат посмертно награды.

Лишь одна была мысль – и другая,

Та, что силы бороться давала –

Чтоб ждала до конца та родная,

Что платком на прощанье махала.

Чтобы вновь колосилась пшеница,

Надо только чуть-чуть продержаться…

И опять запоют в небе птицы,

Ради этого стоит сражаться.

Но прошло то суровое время,

Снова солнце на небе сияет,

Под задорные, звонкие трели

В парке люди толпою гуляют,

- С днем победы вас! – девочка с мамой

Протянула цветочек гвоздики.

Засияло лицо ветерана,

Озарившись улыбкой открытой.

- Ох, спасибо вам, внучки, большое,

Дай вам бог, чтоб войны не бывало!

- Вам желаем побольше здоровья!

Чтобы дольше остались вы с нами…»

Ведь сейчас их так осталось так мало –

Настоящих героев России.

Тех, кто жизни свои отдавали,

Чтобы был небосвод ярко-синим.

Тех, кто долг до конца свой исполнил,

Тех, кто кадрами хроник воспеты.

И, пока подвиг дедов мы помним,

Будет небо лазурного цвета.

Это чистое майское небо

Он хотел сохранить для потомков.

И как будто забыл он про время,

Но некстати закончилась пленка…

И, с улыбкой такой же счастливой,

Ветеран шел домой, чуть жалея,

Что еще один кадр красивый

Он сегодня заснять не успеет.

***

Дома он снял с наградами китель,

Положил аппарат свой в коробку,

«Эх, мне пленку купить не забыть бы,

Да получше, не просто дешевку…»

И в вазончик поставил гвоздики –

Подарили, ведь все-таки праздник!

Чуть задумавшись, глянул на книги,

Очень много их здесь – самых разных…

Ветеран взглядом лишь пробежался

По рядам старых книг и обложек.

И на каждой на миг задержался:

«Нет, не та… И не эта… а, вот же!»

И, стянув с третьей полочки книгу,

Чуть дыша и душою светлея,

Из нее фотокарточку вынул,

Ведь она всех сокровищ ценнее.

И расправил, держа на коленях

Пожелтевший листочек бумаги.

Тот, что в дни страшных битв и лишений

Придавал ему сил и отваги.

А оттуда родная смотрела,

Улыбалась, как будто твердила:

«Ты же добрый, красивый и смелый –

Я за это тебя полюбила…»

И смотрел ветеран на картонку,

Вспоминая о времени славном,

Где родная была комсомолкой,

Ну, а он – на селе первым парнем.

Вспоминал летний бархатный вечер,

Эти звездные, теплые ночи.

И улыбку, и хрупкие плечи,

И пуховый посадский платочек.

Вспоминал эти нежные руки,

Их невзгоды и боль не сломали.

И, не зная ни лени, ни скуки,

Они раны его заживляли.

Вспоминал он то желтое платье,

Что привез ей в подарок из Минска.

И всегда он хотел рассказать ей,

Что никто в мире с ней не сравнится.

Вспоминал он, как пела родная,
О ромашках и синих озерах…

Только руки немножко дрожали,

И душа чуть дрожала от горя.

Но она ободряла лишь взглядом,

И улыбкой открытой и доброй.

Мол, не бойся, ведь я буду рядом,

Просто с неба мне будет удобней.

И, картонку к груди прижимая,

Говорил он, немного волнуясь:

«Здравствуй, милая, здравствуй, родная!

Ты послушай-ка, что расскажу я…

Я сегодня ходил в Парк Победы,

Хоть и старые раны болели,

Голубым было майское небо,

Но глаза твои всё же синее.

Я подумал, что с этого неба

Смотришь ты на меня и смеешься.

В прошлый раз ты ждала меня верно,

Да и в этот, конечно, дождешься.

А ты знаешь, и дети, и внуки,

Подросли, только нас не забыли.

Помнишь Ванечку? Зиночку? Любку?

Все они уже стали большими.

Покажу я им карточку эту,

Где мы, помнишь, в обнимку смеялись?

Только жаль, черно-белого цвета

Голубые глаза оказались.

Но, наверно, они мне поверят,

Что глаза эти – врать я не мастер!

Были майского неба синее,

Полевой незабудки прекрасней…»

Отчего-то в глазах защипало

И немного в груди закололо.

И вздохнул ветеран так устало:

«Знать, родная, мы свидимся скоро…»

Но грустить ни к чему, и картонка

Очень бережно в книге сокрыта.

Где сейчас ты, моя комсомолка?

И глаза, что синей лазурита?

***

Через час прибегут уже к деду

Восемь внуков, и правнуков трое.

Он покажет на фото им небо,

Как родные глаза, голубое.

Каждый раз, когда прихожу в Парк Победы 9 мая, я вижу счастливые лица ветеранов, стараюсь воспользоваться возможностью поговорить с ними. Они рассказывают мне свои истории, а мне мучительно больно осознавать, что мой прадед никогда даже не узнает, что я очень хочу услышать от него историю их с прабабушкой любви. Истории я слышу только от других ветеранов, хотя и не могу назвать их «чужими». И записываю.