На рассвете 22 июня 1941 года гитлеровская Германия вероломно напала на нашу Родину. Началась Великая Отечественная война. Весь народ поднялся тогда на защиту Родины. Эта война не обошла стороной ни одну семью, ни одного человека, она задела всех. И даже сейчас, через 71 год после окончания войны, когда многих из участников войны нет в живых, она болью отзывается в сердцах людей. Подвиг наших дедов и прадедов живёт и всегда будет жить в благодарной памяти потомков.

К сожалению, своего прадедушку, Каневца Фёдора Яковлевич и прабабушку Анну Дмитриевну, я видела только на фотографиях, в документальных фильмах: они умерли задолго до моего рождения, но память о них живёт в нашей семье.

Фёдор Яковлевич Каневец, этого человека в Займо-Обрыве знают все: и стар, и мал. Да что в родном селе! В области, да и в стране известно имя знатного хлебороба. Он родился в 1922 году в крестьянской семье, уже с 11 лет официально работал в колхозе, Червона Украина”. По нынешним понятиям этот факт воспринимается с улыбкой: что может делать в колхозе малолетний парнишка? Крестьянское начало семьи Федора Яковлевича Канивца своими корнями уходит в далекое дореволюционное время. Мой прапрадедушка Андрей Трефилович Канивец являлся одним из основателей хутора Займо-Обрыв. Он был пятым, кто поселился в этом месте. Когда пришло время давать хутору название, мужики недолго ломали голову. Место, где отводились земли под крестьянские хозяйства, именовалось займищем. Это, с одной стороны. А с другой - оно ограничивалось крутым обрывом к взморью. Получилось двойное название - Займо–Обрыв.

По тем временам Андрей Трефилович прослыл человеком удачливым. У него родилось четыре сына. И на каждого мальчика полагался земельный надел по две с половиной десятины.

Любил слушать Федор своего деда. Много знал тот. Как-то, когда еще во втором или третьем классе учился, произошел у него с дедом Андреем такой разговор:

— Дедушка, а какого мы роду-племени? И кто был до нас?

Дед с улыбкой приглядывался к нему, разъяснял:

— Роду мы с тобой, Федяш, трудового, рабоче-крестьянского, а племени — казачьего, запорожского. От азовских посидельцев пошли мы с тобой…И все мы, Канивцы, жили тут, на этой земле, и будем жить. Одна у нашего рода была батькивщина и одна для всего рода работа — заниматься хлеборобством. Такая наша доля, внук. Ты все это хорошенько запомни: и про наших с тобой предков, и про наши обычаи, шоб потом своим детям и внукам рассказал. И он запомнил все. Крепко запомнил. Да, его земля — земля хлеборобов. Родная земля!

Весна 41 года на всю жизнь осталась в сердце Федяша. На деревенских посиделках он встретил Анну (Галю) чернобровую, кареглазую, вьющиеся волосы. Дрогнуло сердце парубка, да и девушка стала отвечать взаимностью.

Но страшным набатом прозвучали слова: «Сегодня, 22 июня 1941года, в 4 часа утра, без всякого объявления войны германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза». Война пришла и не дала ни счастливо любить, ни счастливо работать. Мобилизационную повестку юноша получил в конце августа. Бои шли в это время уже под Таганрогом. Ночами из-за моря доносилась артиллерийская канонада. «Юнкерсы» несколько раз бомбили Азов. А от Займо-Обрыва до Азова рукой подать. Война была близко, под боком. Надев солдатскую шинель, юноша даже в период самых ожесточенных оборонительных боев не переставал думать о том, как после победы он вновь станет пахать землю и растить хлеб. С особой болью в сердце глядел он на измятые гусеницами танков, пылающие в огне пожарищ поля неубранной пшеницы, сожженные села и хутора.

В октябре сорок первого года в бою под Таганрогом Федор Канивец был тяжело ранен. Ему раздробило правое плечо. Полгода пролежал в ростовском госпитале, после чего снова был направлен в 47-й кавалерийский полк 5-го корпуса. Назначение получил на пулеметную тачанку. Видел Федор тачанку до этого только в фильмах о гражданской войне и не думал, что ему придется воевать на ней. В совершенстве овладел искусством пулеметного боя с тачанки. Его пулемет «Максим» бил метко, руки будто бы врастали в гашетки. Тачанка Федора много раз вылетала навстречу врагу в степях Дона и Кубани, и однажды кони попали под взрыв снаряда. Пулеметный расчет разметало огнём. Федор пришел в себя от мучительной жажды. Хотел подняться, но не смог даже пошевелиться, словно был придавлен немыслимо тяжелым грузом. И вдруг он услышал….

— Федя, встань… Поднимись, — слышался родной голос. — Не засыпай… Пропадешь… Встань, родной, не поддавайся сну… Уснешь навсегда…

Галин голос звучал, Федор был уверен, что он ему не мерещится, что Галя и в самом деле находится где-то близко. Ведь она, наверное, стала санитаркой. Девушка писала ему, что сразу же после освобождения Дона от оккупантов ушла в действующую армию. Писала: будет проситься в его часть… «Она нашла меня! Она здесь, рядом… Галя, Галинка! Сейчас встану… сейчас…»

Когда прадедушка рассказывал об этом случае дома, над ним все подсмеивались. Но до самой смерти он был уверен, что это Галя в тот страшный час спасла его своей любовью.

Отважного пулемётчика вынесли с поля боя, выходили, но на фронт больше не пустили: кроме контузий и тяжелого ранения руки, у него была повреждена спина и задето легкое.

Домой Канивец возвращался осенью сорок третьего года. Села родного не узнал: оно было разграблено гитлеровцами, колхозные постройки сожжены, тракторы и комбайны искалечены… И дома безлюдье — мать да дед с бабкой… Старший брат Петр, младший Андрей и отец были на фронте. Да и людей-то во всем селе осталось — старый, малый. Но и тут мой прадед не пал духом, крепко он помнил дедовский наказ – землю пахать! Раны еще не затянулись как следует, а вывел свой старенький трактор на колхозные поля. Работал, забывая о ранах, о голоде, о простудах.

А ещё работа помогала прадеду пережить страх за любимую, которая там, на фронте. Сначала Галя служила в медсанбате. Сколько раненых вынесла она с поля боя на своих хрупких плечиках, потом стала регулировщицей. И откуда было в этой кроткой девушке столько смелости и отваги.

Прабабушка не любила рассказывать о войне. А вот об одной истории она часто вспоминала. Часть, в которой служила Галя, стояла под Мариуполем. Вокруг всё разгромлено фашистом, деревня сожжена дотла. Девушки разложили палатку и, радуясь тишине, заснули. Гале не спалось. Она вспоминала родное село, Фёдора, маму, сестёр, отца. Вдруг девушка услышала плач ребёнка. Прислушалась. Тишина. Оглянулась, все спят. Положила голову на подушку. Снова плач ребёнка. Галя разбудила девушек. Они сложили палатку, стали руками разгребать землю, увидели крышку погреба. Открыв её, девушки посветили фонариком вниз. То, что они увидели, заставило их замереть. Там лежала женщина, умершая при родах, а по ней ползала крошечная девочка. Девочку спасли, но прабабушка всю жизнь об этом помнила и переживала о том, как сложилась у девочки жизнь.

А Фёдор теперь продолжал вести трудовой бой. Нормы на пахоте перевыполнял в два и три раза. Весть о Победе его застала в поле. Сеял кукурузу на поле неподалеку от полевого стана. Сквозь рокот СТЗ он вдруг услышал крик сеяльщиц:

— Стой, Федя!

Федор остановил трактор, обернулся:

— Что случилось, девчата?

Сеяльщица Настя показала рукой на скакавшего в их сторону всадника. Мальчишка лет двенадцати — Федор узнал в нем своего двоюродного брата Кольку:

— Победа!.. Война закончилась…

Сеяльщицы в голос заревели, стащили Кольку с лошади, стали целовать его. Потом девчата навалились на Федора, стали его поздравлять:

— Теперь вернется твоя Галя!..

На митинг он шел мимо своего широкого поля, где под теплым ветром зеленела пшеница: это была его Победа.

Только вот Галя не сразу вернулась. Закончила она войну в Китае в 1946 году в звании старшего сержанта.

Свадьбу справили скромную, собрали, кто что. И гостей маловато было — родня сильно поредела. Жили Фёдор и Галя душа в душу целых 55 лет. И результатом их любви появление на свет троих сыновей, которые достойно продолжали дело своего отца. Растить хлеб, кормить людей

В пятьдесят седьмом году механизатор Азовской МТС Федор Канивец был представлен на ВДНХ со своим опытом работы на колхозных полях. С тех пор он там будет много раз представляться и награждаться золотыми и серебряными медалями.

Родина, которую он так предано любил, высоко оценила заслуги землепашца. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1971 года за успехи, достигнутые в развитии сельскохозяйственного производства и выполнение пятилетнего плана продажи государству продуктов земледелия, Каневцу Фёдору Яковлевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Именем моего прадеда названа улица в родном селе Займо-Обрыв. В 2003 году 27 сентября в Ростовском порту было спущено на воду нефтеналивное судно «Герой Канивец». В 2013 году на здании Займо-Обрывской школы, где учился Фёдор Яковлевич Канивец, а теперь учусь я, установлена памятная доска.

Вот таким удивительными и замечательными людьми были мой прадед и его Галя. Их сейчас уже нет с нами, но я горжусь своим родством с ними и думаю, что в каждой семье есть свой герой, своя память, которую мы должны чтить.

С каждым годом война от нас всё дальше и дальше, а ветеранов, участников той великой войны, остаётся всё меньше и меньше. Мальчикам, которым в дни Победы было восемнадцать, сейчас уже восемьдесят три, а многих нет в живых. Мы, дети XXI века, не хотим жить для войны. Мы хотим учиться в школе, играть с друзьями, петь, веселиться, пускать кораблики по весенним лужам, рисовать, запускать в чистое голубое небо воздушного змея, сажать деревца - словом, светло и радостно жить на Земле.

Эта война не обошла стороной ни одну семью, ни одного человека, она задела всех. И даже сейчас, через 71 год после окончания войны, когда многих из участников войны нет в живых, она болью отзывается в сердцах людей. Подвиг наших дедов и прадедов живёт и всегда будет жить в благодарной памяти потомков. К сожалению, своего прадедушку, Каневца Фёдора Яковлевич и прабабушку Анну Дмитриевну, я видела только на фотографиях, в документальных фильмах: они умерли задолго до моего рождения, но память о них живёт в нашей семье.

Отправлен сертификат:Всероссийский литературный конкурс «История моей семьи»